29.03.2024

Два Петербурга

В нашем литературном девятнадцатом веке столицы не очень щедро одаривали страну рождением писателей, которые станут великими. Большей частью они рождались в провинции и по усадьбам. Кто угодно – где угодно. Но не Пушкин. Пушкин был рожден в Москве. Но щедро он обогатил своим литературным талантом вовсе не Москву, а Петербург. Именно северная столица вдохновила Александра Сергеевича на одни из самых грандиозных произведений. Так много взяв у Петербурга, Пушкин привнес в него еще больше. Фактически с его произведений начинает складываться тот поэтический облик города, который сейчас так привычен нам. 

«Дом Голландской церкви на Невском проспекте в Санкт-Петербурге»
Раскрашенная литография

Но в творчестве Пушкина это два разных Петербурга и отношение к ним кардинально разное.

Нарядный Петербург

А начнем мы, конечно, с Петербурга нарядного и веселого. Петербурга Летнего сада, балов, театров, который Пушкин увидел в своей молодости – шальной юноша, наконец, вырвавшийся из Лицея.

 В то время это была столица, перенявшая все лучшее от Европы. Все самое передовое и интересное происходило именно там.

И перед младшею столицей. 
Померкла старая Москва, 
Как перед новою царицей. 
Порфироносная вдова.

Пушкин моментально влился в эту среду: «Три года прошло, — писал о той поре Пушкина Вигель, — как семнадцатилетний Александр Пушкин был выпущен из Лицея и числился в Иностранной коллегии, не занимаясь службой. Сие кипучее существо, в самые кипучие годы жизни, можно сказать, окунулось в ее наслаждения. Кому было остановить, остеречь его? Слабому ли отцу его, который и умел только восхищаться им? Молодым ли приятелям, по большей части военным, упоенным прелестями его ума и воображения, и которые, в свою очередь, старались упоевать его фимиамом похвал и шампанским вином? Театральным ли богиням, с коими проводил он большую часть своего времени?»

И Петербург этот, веселый и праздный, таким же и предстал в поэзии той поры:

В первую очередь эта лицевая и самая нарядная его сторона. И, конечно же, жемчужина города – Летний сад.

Ребенок был резов, но мил. 
Monsieur l’Abbé, француз убогой, 
Чтоб не измучилось дитя, 
Учил его всему шутя, 
Не докучал моралью строгой, 
Слегка за шалости бранил 
И в Летний сад гулять водил. 

Евгений Онегин
Фото: yandex.com

Это главные фешенебельные заведения того времени, например, такие, как Talon.

К Talon помчался: он уверен, 
что там уж ждет его Каверин.

Евгений Онегин

Это было самое пафосное и дорогое место Петербурга пушкинской поры. Названый так в честь французского шеф-повара Пьера Талона, ресторан располагался на углу Невского проспекта и набережной Мойки, где под заведение был отведен не один этаж.

Также и главная книжная лавка Петербурга – Смирдина:

Коль ты к Смирдину войдешь,
Ничего ты там не купишь,
Ничего там не найдешь,
Иль в Булгарина наступишь.

Фото: a4format.ru

Ездят герои только по самым красивым и нарядным улицам:

Все было тихо; лишь ночные 
Перекликались часовые, 
Да дрожек отдаленный стук 
С Мильонной раздавался вдруг;

Евгений Онегин

На таких улицах гуляют красивые и молодые девушки, вельможи:

Вольский, богатый молодой человек, привыкший подчинять свои чувства мнению других, влюбился в нее без памяти, потому что государь, встретив ее на Английской набережной, целый час с нею разговаривал.

Гости съезжались на дачу
Фото: aria-art.ru

Английская набережная, кстати, упоминается неоднократно:

Она не дала ему времени опомниться, в тот же день переехала с Английской набережной в Коломну и в короткой записочке уведомила обо всем Володского, не ожидавшего ничего тому подобного…

На углу маленькой площади…

Шутки в сторону, ** очень занят тобою. На твоем месте я бы завела его далеко. Что ж, он прекрасный жених… Зачем не выйти за него, — ты жила бы на Английской набережной, по субботам имела бы вечера, и всякое утро заезжала бы за мною. 

Роман в письмах

Естественно, присутствует и одно из самых главных зданий города:

Гайдуки подали им медвежие шубы, и они поехали в Зимний дворец.

Арап Петра Великого
Набережная Невы у западного фасада Зимнего дворца
Л.-Ф.-К. Бонштедт

Петербург этого периода шутливый, несерьезный. Это и эпиграммы:

В Академии наук 
Заседает князь Дундук. 
Говорят, не подобает 
Дундуку такая честь; 
Почему ж он заседает? 
Потому что … есть.
 

Просто юмористические стихи, как, например, написанные для «Невского альманаха» на картинки к Евгению Онегину:

Вот перешед чрез мост Кокушкин
Опершись ***** о гранит, 
Сам Александр Сергеич Пушкин 
С мосье Онегиным стоит.

Или вот такая забавная игра слов в стихотворении «Моя родословная»:

Решил Фиглярин вдохновенный:
Я во дворянстве мещанин.
Что ж он в семье своей почтенной?
Он?.. он в Мещанской дворянин.

В общем, весь этот период наполнен какой-то легкостью образов. И, конечно, до сих пор в нашем сознании имеет место представление о таком Петербурге. Но оно, одновременно, переплетено с другим образом – мрачным, мистическим, «чиновничьим» Петербургом. Более всего он, конечно, складывается из произведений Гоголя и Достоевского, но отправной точкой для них самих был Пушкинский образ.

Мрачный Петербург

Такой поворот в видении города, как и в мировоззрении вообще, произошел по нескольким причинам. Во-первых, это, конечно же, пушкинские ссылки. В целом Пушкин провел в ссылках около шести лет своей и так недолгой жизни. Был притесняем властями и терпел унижения собственной чести и достоинства. Это не могло не сказаться. Во-вторых, это Восстание декабристов. Все это в совокупности дало понять, что жизнь не такая легкая и веселая, как казалась в юности. Отсюда и в творчестве появляется другой Петербург.

Воскресный день. Вид памятника Петру I на Сенатской площади в Петербурге
В.И.Суриков

Здесь мы уже встречаем в большей степени трагические образы. Нет уже тех пышных и  непринужденных балов, светских встреч. Отношение автора к городу изменилось. Иногда это те же самые места, что и в ранних произведениях, но уже в другом свете. Люди этого Петербурга – несчастны. 

Вот Мойка, дом неподалеку от того, в котором скончался сам Пушкин. Когда-то там находился Демиутов трактир, в котором жил персонаж повести «Станционный смотритель» Минский, который отнял дочь у Самсона Вырина:

С этой мыслию прибыл он в Петербург, остановился в Измайловском полку, в доме 
отставного унтер-офицера, своего старого сослуживца, и начал свои поиски. Вскоре 
узнал он, что ротмистр Минский в Петербурге и живет в Демутовом трактире. Смотритель решил к нему явиться.

И:

В этот самый день, вечером, шел он по Литейной, отслужив молебен у Всех Скорбящих. 
Вдруг промчались перед ним щегольские дрожки, и смотритель узнал Минского.
 

То есть, до сих пор есть дрожки, красивые дома, но появились здесь же рядом люди бедные, немощные, все это уже меняет беззаботную картину города.

Фото: fiesta.ru

«Пиковая дама» вносит неоспоримый вклад в мистическую составляющую образа Петербурга. И кончается достаточно мрачно: инженер Герман узнав секрет графини, впоследствии сходит с ума:

Германн сошел с ума. Он сидит в Обуховской больнице в 17-м нумере, не отвечает ни на какие вопросы и бормочет необыкновенно скоро: «Тройка, семерка, туз! Тройка, семерка, дама!..»

Вот уже и психиатрическая больница, которая, конечно,  ничего веселого и беззаботного не сулит.

Источник: forum.citywalls.ru

Все это уже создает определенную атмосферу. Но главным произведением, мифообразующим и, пожалуй, самым петербургским у Пушкина является «Медный Всадник». О чем оно, конечно, пересказывать не надо. В «Медном всаднике» в равных пропорциях сочетается как прекрасный, красивый, изящный Петербург, также и жуткий, трагический:

Люблю воинственную живость 
Потешных Марсовых полей 

Также один из самых известных петербургских образов в поэзии Пушкина именно отсюда:

И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла

И как это удивительно сочетается с неподвластной стихией Невы, с грозным Петром, по-настоящему мрачными образами.

Над омраченным Петроградом
Дышал ноябрь осенним хладом.
Плеская шумною волной
В края своей ограды стройной,
Нева металась, как больной
В своей постеле беспокойной.


<…>

Гроба с размытого кладбища
Плывут по улицам!
          Народ
Зрит божий гнев и казни ждет.
Увы! всё гибнет: кров и пища!

Источник: twitter.com

Вот таким предстал город уже во втором периоде творчества писателя.  Но два этих Петербурга, кажется, таких разных, в итоге оказались сплетены вместе. Неразделимы. Один нельзя воспринимать без другого. Теперь, во многом благодаря этим текстам, мы и воспринимаем Петербург таким, каким он есть сейчас. Совершенно точно можно сказать, что как Петербург повлиял на Пушкина, так и Пушкин повлиял на Петербург.

P.S.

Вы, наверное, могли заметить, что среди образов Петербурга мы не упомянули Александрийский столп из стихотворения «Памятник». Связано это с тем, что – как бы это не казалось странным – учеными-пушкинистами до сих пор не установлено, о каком столпе идет речь. И очевидную трактовку, которая приходит всем в голову – Александровская колонна, разделяют далеко не все. Многие исследователи творчества Пушкина считают, что прообразом александрийского столпа мог быть Фаросский маяк. Но даже и это мнение не единственное. В общем и целом, в пушкиноведении до настоящего времени нет общего мнения о прототипе этого символа.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *